(no subject)
Feb. 21st, 2013 05:44 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
maitai_1_againХакодатэ дальше, русскообразный: сельсовет столетнее здание администрата, ныне музей европейской антикварной мебели - и район кладбищ для иностранцев (хехехе, несколько лет назад я тоже читала Борисакунна японские страшилки ))
Old Public hall (я так и не придумала, как это перевести хорошенько, зная японскую любовь к формалистским изыскам и стремлению к предельной точности. Натуральное название ещё краше: 旧公会堂) стоит ну почти надо всем городом, в старом крохотном парке, где мало деревьев и много лестниц. Сюда ходят за атмосферой колониализма по-северному: здание выглядит и внутри тоже как типичная петербуржская дача.
1.
То есть музейного, вещей музейного уровня в нашем понимании здесь нет. Как и в нагасакском доме Гловера. Нет ничего, кроме атмосферы и лёгенького, педалированного привкуса истории и ушедшей настоящести.
2.
Здание двухэтажное, насквозь деревянное, дощатые полы (даже в бальном зале )) и дощатые накладные пилястры тщательно обихожены, завощены и выкрашены. Я там вся обумилялась – наноампир да и только )
3.
Их представление о европейском поразительно наивно. Комнаткам достаточно стать мемориалом, если в них один раз переночевал кто-нибудь с титулом и орденами. Мебель тут же становится статусной, каждый стул снабжён табличкой.
4.
Наивность эта имеет, конечно, оборотную чудную сторону: трогательность и серьёзность превращают пространство в нереальное. В европейские комнатки зайти нельзя, как и за кулисы; зато можно пройтись босыми ногами по псевдопаркету, смело оставляя на нём свои исчезающие следы.
5.
Как и в Нагасаки, здесь предлагают на короткое время влезать в пёструю, шуршащую с бантиками шкурку – и сделаться томной барышней. Вот интересно, слыхали ли эти красавицы об Ольге Лариной, например.
Снимала я с террасы – узенького застеклённого квадратиками коридора, пронизанного светом. Там девушки тоже позируют, однако стремятся в большой зал с блестящими полами.
Которые на деле оказались плотно закрашенными суриком щитами.
6.
Сувенирный магазинчик тоже битком набит всячиной с розочками, стёклышками, бантиками. Это я одна, что ли, рассчитывала найти гигантских крабов и кальмаров. (Я их и нашла, попозже и премного. Многие меня пленили, поражал каждый первый).
7.
8.
Это внешняя реклама из того же заведения, суровая и проржавленная, минималистичная и мирдружбонародная.
9.
Вид с галереи на залив – кальмары живут там, а здесь под окнами играют европейскую музыку и раздвигают шторы.
10.
11.
…Вожделенное место – иностранные кладбища, место особенно бережно хранимого (как я думала) слияния внешних культурных признаков. Вот из парка с паблик холлом я туда и пошла – пешком через половину небольшого города, всю уставленную сказочными и неправильными домиками, с дорожками, уложенными фрагментами иных цивилизаций. Ну честное слово, нигде больше в Японии не видела я такого кракелированого асфальта, и таких странных дорожных плиток, и таких частых подножных_ указателей, особенно с русским текстом )
12.
Чем ближе к окраине, тем больше сходство с вольной русской, например, деревней. Японскость ощутима только в регулярных подпорных стенах вдоль дороги, в блестящих бегемотообразных машинках и – иногда – в черепице, да и то стилизованной и облегчённой. Остальное – чисто аркадия: бачки для воды на ножках, низкие заборы из всякой всячины, зелень из каждой щели.
13.
А в проулках, на задних дворах, вообще творится полная прелесть: птичники, шаткие лестницы в небо, неукрощённые плющовые джунгли.
14.
Иногда игрушечные джунгли чуть расступаются, с дровяную постройку включаются фрагменты из закопчённого фигурного кирпича.
Дом моей мечты примерно так и выглядит.
И чтоб горы позади, и зиму тоже можно, и море чтоб на горизонте, и небо чтоб в стёклах отражалось. И с виду чтоб никаких изысков, и ручей чтоб общественный под порогом протекал.
15.
Двор-с-соседями у дома мечты )
Чем мне эти домики страшно симпатичны, так это строительной честностью: кухня слева от входной двери, она всегда эркер; надо входом всегда козырёк, отдающий дань традиции; каждый объём перекрыт отдельно. Всё это не очень рационально, однако ужасно выразительно )
16.
Кое-где домики снабжены признаками развитого заднего дворика – вон кипарисы подстриженные есть, и зелень увивает забор на мирный деревенский лад. Удивительно, что в самых старых частях этих картонно-сборных домов торчат совсем настоящие кирпичные трубы.
17.
Вот такие вот сочетания всего со всем вынуждали меня останавливаться: высоченные голландские трубы (и ведь действующие, ухоженные), черепичная двускатная крыша и бетонные блоки.
18.
Я тут кругом немного походила, примеривалась сесть порисовать – да тучи были такие уж живописные и многообещающие, что не решилась задержаться.
19.
Розы, Тоторо и морковный велик:
20.
..Дошла до кладбищ. У русского участка поразилась во второй раз, как и на кладбище Янака в Токио: он _заперт_. Зачем, с какими целями. Неясно.
Т.ч. цветки, усердно купленные в специальном магазинчике неподалёку для посла Гошкевича , перебрасывать через ограду я не решилась, и отнесла их Хидзикате )
На ворота «американского» кладбища тоже – видимо, за компанию - был навешен замочек. Оно крохотное, просматривается насквозь:
21.
Ну что оставалось: повспоминать не читая надписи, кто здесь лежит, и поглядеть на предгрозовое небо с серым морем.
22.
23.
Old Public hall (я так и не придумала, как это перевести хорошенько, зная японскую любовь к формалистским изыскам и стремлению к предельной точности. Натуральное название ещё краше: 旧公会堂) стоит ну почти надо всем городом, в старом крохотном парке, где мало деревьев и много лестниц. Сюда ходят за атмосферой колониализма по-северному: здание выглядит и внутри тоже как типичная петербуржская дача.
1.
То есть музейного, вещей музейного уровня в нашем понимании здесь нет. Как и в нагасакском доме Гловера. Нет ничего, кроме атмосферы и лёгенького, педалированного привкуса истории и ушедшей настоящести.
2.
Здание двухэтажное, насквозь деревянное, дощатые полы (даже в бальном зале )) и дощатые накладные пилястры тщательно обихожены, завощены и выкрашены. Я там вся обумилялась – наноампир да и только )
3.
Их представление о европейском поразительно наивно. Комнаткам достаточно стать мемориалом, если в них один раз переночевал кто-нибудь с титулом и орденами. Мебель тут же становится статусной, каждый стул снабжён табличкой.
4.
Наивность эта имеет, конечно, оборотную чудную сторону: трогательность и серьёзность превращают пространство в нереальное. В европейские комнатки зайти нельзя, как и за кулисы; зато можно пройтись босыми ногами по псевдопаркету, смело оставляя на нём свои исчезающие следы.
5.
Как и в Нагасаки, здесь предлагают на короткое время влезать в пёструю, шуршащую с бантиками шкурку – и сделаться томной барышней. Вот интересно, слыхали ли эти красавицы об Ольге Лариной, например.
Снимала я с террасы – узенького застеклённого квадратиками коридора, пронизанного светом. Там девушки тоже позируют, однако стремятся в большой зал с блестящими полами.
Которые на деле оказались плотно закрашенными суриком щитами.
6.
Сувенирный магазинчик тоже битком набит всячиной с розочками, стёклышками, бантиками. Это я одна, что ли, рассчитывала найти гигантских крабов и кальмаров. (Я их и нашла, попозже и премного. Многие меня пленили, поражал каждый первый).
7.
8.
Это внешняя реклама из того же заведения, суровая и проржавленная, минималистичная и мирдружбонародная.
9.
Вид с галереи на залив – кальмары живут там, а здесь под окнами играют европейскую музыку и раздвигают шторы.
10.
11.
…Вожделенное место – иностранные кладбища, место особенно бережно хранимого (как я думала) слияния внешних культурных признаков. Вот из парка с паблик холлом я туда и пошла – пешком через половину небольшого города, всю уставленную сказочными и неправильными домиками, с дорожками, уложенными фрагментами иных цивилизаций. Ну честное слово, нигде больше в Японии не видела я такого кракелированого асфальта, и таких странных дорожных плиток, и таких частых подножных_ указателей, особенно с русским текстом )
12.
Чем ближе к окраине, тем больше сходство с вольной русской, например, деревней. Японскость ощутима только в регулярных подпорных стенах вдоль дороги, в блестящих бегемотообразных машинках и – иногда – в черепице, да и то стилизованной и облегчённой. Остальное – чисто аркадия: бачки для воды на ножках, низкие заборы из всякой всячины, зелень из каждой щели.
13.
А в проулках, на задних дворах, вообще творится полная прелесть: птичники, шаткие лестницы в небо, неукрощённые плющовые джунгли.
14.
Иногда игрушечные джунгли чуть расступаются, с дровяную постройку включаются фрагменты из закопчённого фигурного кирпича.
Дом моей мечты примерно так и выглядит.
И чтоб горы позади, и зиму тоже можно, и море чтоб на горизонте, и небо чтоб в стёклах отражалось. И с виду чтоб никаких изысков, и ручей чтоб общественный под порогом протекал.
15.
Двор-с-соседями у дома мечты )
Чем мне эти домики страшно симпатичны, так это строительной честностью: кухня слева от входной двери, она всегда эркер; надо входом всегда козырёк, отдающий дань традиции; каждый объём перекрыт отдельно. Всё это не очень рационально, однако ужасно выразительно )
16.
Кое-где домики снабжены признаками развитого заднего дворика – вон кипарисы подстриженные есть, и зелень увивает забор на мирный деревенский лад. Удивительно, что в самых старых частях этих картонно-сборных домов торчат совсем настоящие кирпичные трубы.
17.
Вот такие вот сочетания всего со всем вынуждали меня останавливаться: высоченные голландские трубы (и ведь действующие, ухоженные), черепичная двускатная крыша и бетонные блоки.
18.
Я тут кругом немного походила, примеривалась сесть порисовать – да тучи были такие уж живописные и многообещающие, что не решилась задержаться.
19.
Розы, Тоторо и морковный велик:
20.
..Дошла до кладбищ. У русского участка поразилась во второй раз, как и на кладбище Янака в Токио: он _заперт_. Зачем, с какими целями. Неясно.
Т.ч. цветки, усердно купленные в специальном магазинчике неподалёку для посла Гошкевича , перебрасывать через ограду я не решилась, и отнесла их Хидзикате )
На ворота «американского» кладбища тоже – видимо, за компанию - был навешен замочек. Оно крохотное, просматривается насквозь:
21.
Ну что оставалось: повспоминать не читая надписи, кто здесь лежит, и поглядеть на предгрозовое небо с серым морем.
22.
23.
