maitai_1_again | (no subject)

Слаще морковки – 6.

В Сарагосу я _забыла_ взять фотоаппарат, бестолочь. Нет, я понимаю – фотограф я распрекрасный, и глазами с ушами работать предпочтительнее, да всё одно я пальцы обкусала – такой случился предзакатный свет.
Пара вечерних часов на даже одну центральную площадь – крайне недостаточно; вот и ходила я почти только внутри и вкруг базилики дель Пилар .

Она огромна, как и вся её площадь; завешена бароккой гигантической сверху донизу с небольшими прогалами ( вних видны музейные вставки с гойиными эскизами, плазменные панели и ретабло в виде сказочного дерева), но вполне цельная. Плафон Гойи ничем снизу не примечателен – вписан в это бушевание вьющегося тропического леса. Рассматривала эскиз в витрине – небольшой, легко написанный, отличной сохранности. Хорошая же работа; очень хорошая.
Сама Колонна и красно-мраморные ступеньки перед ней вытерты настолько, что я лееееегко съехала вниз и чуть не ушибла лоб. Бггг, заставь дурочку..
Здешние католики (смерть какие колоритные; вот ужо тут и мантилий было, и сверкающих тёмных глаз, и пихающихся мальчишек в облачениях) молятся стройным хором; я позавидовала их всеобщей всемирной латыни.

Помимо слепящего барокко в храме остались островки готического тёмного дерева – в капеллах; самое сильное впечатление производит та, что с органом. Хуже всего и как всегда – новодельные вставки на фасаде, которые правильнее называть бы врезками: страшные гигантицкие скульптурные группы – груборезанные и выпиленные из огромных чугунных невылупившихся масс. Купол опять покрыт жёлто-зелёными генуэзскими чешуями, на вечернем солнце он здорово спорит с песчаниковыми светлыми стенами. У южного входа – два барельефа, вызывавших специальную радость: Иоанн Павел II и Пий XII.
+++++++++++++

Мадрид – столица, которая старалась и старается быть столицей. С крупным всем. Надписи в четверть фасада, пилястры в десяток этажей, площади перед кафедралом и дворцом. Каким-то совсем непостижимым образом город и здания вполне соразмерны человечкам и не надавливают на воображение, которому вообще делать тут нечего. Город прозрачный, интуитивно понятный и красивый, как учебник математики для второго класса.

Довольно много оф. зданий классицистского вида с наверченными пышными декорами, внезапно возникающими прямо посреди крыш или там фасада. Балкончики в устрашающем количестве есть везде. Даже на глухих стенах. Даже в храмах )

Там, где нет южного классицизма, есть исторически спекуляции – тоже, впрочем, южные: избыточествующие и с цветом и с формами.

Это мадридский главпарк Ретиро, страшно напоминающий японскую псевдоисторическую мангу про псевдоеворпейскую историю.

К слову о японском – здесь надписи тоже встречаются довольно часто, и основательные такие надписи, не на один десяток лет:

Вот где мне красного досталось с избытком, хоть и в малозначащих элементах:

А помимо красного, в городе полно розовых деревьев и девчачьего розового же колера ремонтных конструкций.

Рынок Сан-Мигель, Альке, был единственным местом, которое я не нашла, возвращаясь вечером :\ Он тоже утром был розовым, фиксирую вход в него как приманку себе на будущий визит )

И я пошла, конечно, в Прадо, предварительно покрутившись как следует вокруг. Вокруг, помимо мультипликационно-зелёных газонов, всё тоже – розовое и красное.

Прадо утоплен среди холмов, и внутри него то, что сбивает с ног: возможность в _отлично_ освещённых залах подойти и практически уткнуться носом в любимцев и знаменитостей. Мне, пожалуй, не хватало лорнета; возместить его отсутствие пришлось постоянным угуканьем себе самой.

Я не добралась даже до второго этажа. Я видела автопортрет Дюрера и его Адама и Еву ; вид досок сзади поражает не меньше, чем сама работа. Невнятная восторженная фраза. Ещё одна невнятная фраза ультравысоких тонов. Хочу пройти реставрационную практику здесь, в мастерских или у того, кто это чинил.

Видела всех итальянцев и фламандев, выше даже и не попыталась пойти. У Мёмлинга дивные фактуры кожи и волосы, что называется, летящие по ветру.
Вообще это умение – выделывать с фактурой поверхностей чудеса - есть у каждого висящего там: у тех, кто писал в четырнадцатом веке. У каждого заметно, что с краской не экспериментируют и не возят здоровенными кистями по палитре туда-сюда. Драгоценная фактура как есть - драгоценная.
Напрасно я пренебрежительно думала о масле как о неплотной, сильно иллюзорной технике в противовес темпере. Ещё – у почти всех - сильно подкупили дивно расписанные одежды с имитацией золотого шитья. И чем меньше натурзолота на фонах алтарных створок, тем лучше в целом работает вещь.

Босх - ну да, галочку поставить и идти себе мимо. Неприкрыто анилиновые розовые и голубые составные части, рвущие вообще всё вокруг себя. Кислотный рай, техничный ад.

Фра Филиппо Липпи запел мне с порога и я, разулыбавшись, просто поскакала к нему – но лучше б мне не подходить ближе, это было печальное техническое открытие. Неаккуратно положенное золото с притемнениями грязными и рваными; какие-то школьносуконные, плотные синие места - совсем непроработанные. Не сияющие вглубь. Безусловно хороши показались только одежды архангела.

Рафаэлевой _пленительности_ не поняла. Фоны с флорой, горами и всякими другими италианскими наполнителями письма добротного – да и только, пожалуй. Травка у него грубая и яркая, в _один_ колер, в отличие от недалеко висящих северных людей, которые оживляли землянички и букетики одуванчиков до степени «муляж», и чьи манерные маргаритки выписаны языком, наверное.
Люди написаны толстенько, не особенно и проработаны; как следует повозился только с ротиками девушек.

Боттичелли со сценами из «Декамерона» тоже больше расстроил. Люди с лицом агента Смита и отутюженные, собранные из набора девушки. Гончие и то выглядят натуралистичнее. Белые фоны толсто записаны, покрыты жестоким кракелюром и не светятся. Крупные сосны _страшные_ , написанные даже не несмело, а откровенно халтурно.
В Лувре смотреть на него было полегче.