(no subject)
Feb. 18th, 2013 05:15 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
maitai_1_againХакодатэ дальше, мы идём на мыс Татимати - там старое, безумно романтичное кладбище, чайки, зелёные горы и вид на город сверху.
Без бомбардировщика.
1.
День был очень яркий, и что-то я такое нечаянно сделала с настройками – и всё кукольно-красное, игрушечное-отделанное превратилось в почти белое сияние ) Оставалось только выкинуть попытаться ну хоть что-то передать из воздуха того дня. Он был очень, очень, очень непривычный: дорога шла вблизи самого океана, ветер скорее чувствовался, чем дул; кругом всё-таки летняя жара, хотя мы на японском севере.
На юге японского Севера )
2.
3.
Мыс – на самом краю города, вот по _окраинам_ мы и шли. Я японскую деревню близко не видела; мнится мне, она похожа на такие вот малоэтажные плотные кварталы.
У этого дома мы развеселились, хотя я снимок запортила: видите деревянную лошадку прибитую к полу ? )
4.
Встречных по дороге мы и не видели; пара особенно активных и затейливых бабочек не считается. Вообще надо снова отметить, что на Диком Севере с белыми туристами обращаются не очень-то по-фарфоровому. Дорожные работы в конце нашего пути к мысу были неочевидны, и японский встречный мужычонко ничтоже сумняшеся сообщил нам об этом на своём родном языке, не дав себе труда задуматься, поймём ли мы.
Мы понели, поооонели; и повернули куда надо – через овражики, высокие травы полезли на параллельную тропинко-дорожку.
5.
И попали куда надо.
Место сильно литературное: здесь лежит гениальный юнош Такубоку , чей культ в общем похож на известность Лермонтова в русской литературной хрестоматии - и вольная-вольная поэтесса Ёсано Акико: это её волосы на подушке теперь общеизвестны. Их жизни связаны, конечно (муж Акико всячески опекал Такубоку) – и отсвечивают собой на весь Хакодатэ, на всю _провинцию_ : провинция считает себя хранительницей жемчужин.
6.
Сам мыс вот такой: снова источающий сказочную атмосферу, с дальним маяком и чайками.
7.
Здешние чайки мельче токийских воронов, соответственно впечатление произвели менее хищное. Они толпятся на камнях, в прибое, и будь я тогда хоть чуть внимательнее и вдумчивее – простояла бы здесь подольше: потому что волны обходят камни удивительно странно, каким-то лабиринтным способом.
8.
Но созерцание – дело, которому можно отдаваться в сущности где угодно ) Этим мы и занимались – начали, как все нормальные японские туристы, в местной едальне, а потом подвинулись в сторону всепогодной обзорной площадки. В августе металл был сильно нагрет.
9.
Не помню, можно ли называть приморские мысы – холмами? Особенно если они покрыты кудрявой моховидной зеленью.
Близко к ним не подходили – а можно, вероятно. Мы двинулись в сторону гор ближе к городу; а здесь, между подножиями холмов, проложены дорожки на такой глубине, что человек почти полностью скрывается.
10.
11.
Вдали виднеется Хакодатэ. Потерять его из виду непросто – вон на него указывает огромная облачная белая стрелка )
12.
Да. На такое лучше смотреть очень издалёка, сквозь голубой туман и лёгкую дымку.
Зато ограждение усыпано цельнометаллическими кальмарами!
Которые давно захватили город.
13.
Глубоко и хитро запрятанные лужайки между _морскими холмами_: очень яркая трава ( зрелище для августа совершенно экзотическое), мелкие цветы, лавочки и стульчики смешного псевдовикторианского вида, с букетиками и полосочками. В углу виден домик технического назначения, на котором написано – не помню, Аня? – «Большой Дом»?
14.
Вот он, Большой Дом; а ещё малореалистичный пейзаж с элементами цивилизации.
15.
Мы сидим вот здесь, в исчезающе-японской нише. Океан, солнце, тишина. Которую слегкаааа озвучивают кузнечики и рабочие, починяющие лестницу.
16.
17.
Обратная дорога – в горы; и красивая, и развесёлая. Обе таблички, регулирующие движение, указывают в противоположные стороны и имеют одинаковую надпись.
18.
Вокруг цветёт и буйно растёт крупнолистовой смешанный лес, гигантские стреляющие огурцы, папоротники, лианы и ёлки. Свет, натурально, _подводный_.
19.
20.
Поднимаемся по горной тропинке. Лес на Хоккайдо похож и не похож леса южных островов; здесь мне показалось, что к горному туризму относятся как к _горному туризму_; думают, что в горы идут люди, сплошь покрытые специальным оборудованием. Ничего такого – даже подзорной проклёпанной трубы! – у нас не было, и ботинки – вполне обыкновенные. Влажную землю всё-таки месить не пришлось, из зарослей никто не напрыгнул )
21.
Таинственности при всём том – хоть отбавляй. Один из указателей сообщал, что можно дойти за заброшенной астрономической лаборатории. Путь был великоват, и мы им пренебрегли, выбрав стытыщмиллионные виды на ночной Хакодатэ. По дороге то и дело встречались всякие техногенные обломки-остатки; я вспомнила о технологическом японском прорыве столетней давности; о том, как на этом Севере пионеры вовсю занимались составлением ботанических атласов, карт японского неба – и всё это было ВПЕРВЫЕ.
Завораживает.
Таких заброшенных, неиспользуемых люков в подземелья (?) нам встретилось немало; назначение у них было явно прозаическое, но так хотелось думать о лазах в чужую реальность )
22.
«Лапута» была бы в самую пору.
22.
Наверху даёт снова знать о себе океан; невероятное всё таки это сочетание – гор и большой воды.
23.
…тропинка добралась до вершины; вот мы идём по самому гребню_ горы. В обе стороны – обрыффффф.
24.
Всёживоэ кругом - _странное_. Вроде бы много знакомого: и земля глинистых оттенков и привычного запаха, и каштановые сухие листья, и блестящие листья трав; однако так и ждёшь на обкусанном с одной стороны грибе табличку «Съешь меня».
25.
Не пойму, куда я дела ещё один флористицкий снимок с той тропинки: на нём запечатлено растение сродни нашему вороньему глазу: крупная, очень крупная сизая ягода, с ярко-голубым отблеском – и сидит она на длинном тонком стебле, лишённая какого бы то ни было окружения. Ни прилистников, ни мелочи какой – ничего. Глаз на ножке.
И _смотрит_.
Бабочки зато вполне знакомые.
26.
Ну вот, мы на Луне. Вершина горы, лесс расступился. Напротив – верхушка горы Хакодатэ; там фуникулёр и обзорная площадка, откуда мы смотрели на темнеющее небо и на город, усыпанный сиянием.
27.
Безлюдье по-прежнему полное, и ощущение смешанных реальностей только крепнет. Все они ощущаются как настоящие, совсем настоящие. По горе укромно расставлены маленькие почитаемые фигурки Милостивой Каннон – выщербленные, из крупно-ноздреватого плотного камня. К ним приводят часто подписанные тропинки. Рядом с ними ужасно хорошо и спокойно.
28.
Идём по вершине дальше, поворачиваем так, что становится видна часть города и вода.
29.
От зрелища, понятное дело, трудно оторваться.
30.
Однако нам нужно на вершину другой горы, Хакодатэ – вот к этому ящичку на верёвочке, где мы наблюдали закат со всеми сопутствующим обстоятельствами )
31.
Без бомбардировщика.
1.
День был очень яркий, и что-то я такое нечаянно сделала с настройками – и всё кукольно-красное, игрушечное-отделанное превратилось в почти белое сияние ) Оставалось только
На юге японского Севера )
2.
3.
Мыс – на самом краю города, вот по _окраинам_ мы и шли. Я японскую деревню близко не видела; мнится мне, она похожа на такие вот малоэтажные плотные кварталы.
У этого дома мы развеселились, хотя я снимок запортила: видите деревянную лошадку
4.
Встречных по дороге мы и не видели; пара особенно активных и затейливых бабочек не считается. Вообще надо снова отметить, что на Диком Севере с белыми туристами обращаются не очень-то по-фарфоровому. Дорожные работы в конце нашего пути к мысу были неочевидны, и японский встречный мужычонко ничтоже сумняшеся сообщил нам об этом на своём родном языке, не дав себе труда задуматься, поймём ли мы.
Мы понели, поооонели; и повернули куда надо – через овражики, высокие травы полезли на параллельную тропинко-дорожку.
5.
И попали куда надо.
Место сильно литературное: здесь лежит гениальный юнош Такубоку , чей культ в общем похож на известность Лермонтова в русской литературной хрестоматии - и вольная-вольная поэтесса Ёсано Акико: это её волосы на подушке теперь общеизвестны. Их жизни связаны, конечно (муж Акико всячески опекал Такубоку) – и отсвечивают собой на весь Хакодатэ, на всю _провинцию_ : провинция считает себя хранительницей жемчужин.
6.
Сам мыс вот такой: снова источающий сказочную атмосферу, с дальним маяком и чайками.
7.
Здешние чайки мельче токийских воронов, соответственно впечатление произвели менее хищное. Они толпятся на камнях, в прибое, и будь я тогда хоть чуть внимательнее и вдумчивее – простояла бы здесь подольше: потому что волны обходят камни удивительно странно, каким-то лабиринтным способом.
8.
Но созерцание – дело, которому можно отдаваться в сущности где угодно ) Этим мы и занимались – начали, как все нормальные японские туристы, в местной едальне, а потом подвинулись в сторону всепогодной обзорной площадки. В августе металл был сильно нагрет.
9.
Не помню, можно ли называть приморские мысы – холмами? Особенно если они покрыты кудрявой моховидной зеленью.
Близко к ним не подходили – а можно, вероятно. Мы двинулись в сторону гор ближе к городу; а здесь, между подножиями холмов, проложены дорожки на такой глубине, что человек почти полностью скрывается.
10.
11.
Вдали виднеется Хакодатэ. Потерять его из виду непросто – вон на него указывает огромная облачная белая стрелка )
12.
Да. На такое лучше смотреть очень издалёка, сквозь голубой туман и лёгкую дымку.
Зато ограждение усыпано цельнометаллическими кальмарами!
Которые давно захватили город.
13.
Глубоко и хитро запрятанные лужайки между _морскими холмами_: очень яркая трава ( зрелище для августа совершенно экзотическое), мелкие цветы, лавочки и стульчики смешного псевдовикторианского вида, с букетиками и полосочками. В углу виден домик технического назначения, на котором написано – не помню, Аня? – «Большой Дом»?
14.
Вот он, Большой Дом; а ещё малореалистичный пейзаж с элементами цивилизации.
15.
Мы сидим вот здесь, в исчезающе-японской нише. Океан, солнце, тишина. Которую слегкаааа озвучивают кузнечики и рабочие, починяющие лестницу.
16.
17.
Обратная дорога – в горы; и красивая, и развесёлая. Обе таблички, регулирующие движение, указывают в противоположные стороны и имеют одинаковую надпись.
18.
Вокруг цветёт и буйно растёт крупнолистовой смешанный лес, гигантские стреляющие огурцы, папоротники, лианы и ёлки. Свет, натурально, _подводный_.
19.
20.
Поднимаемся по горной тропинке. Лес на Хоккайдо похож и не похож леса южных островов; здесь мне показалось, что к горному туризму относятся как к _горному туризму_; думают, что в горы идут люди, сплошь покрытые специальным оборудованием. Ничего такого – даже подзорной проклёпанной трубы! – у нас не было, и ботинки – вполне обыкновенные. Влажную землю всё-таки месить не пришлось, из зарослей никто не напрыгнул )
21.
Таинственности при всём том – хоть отбавляй. Один из указателей сообщал, что можно дойти за заброшенной астрономической лаборатории. Путь был великоват, и мы им пренебрегли, выбрав стытыщмиллионные виды на ночной Хакодатэ. По дороге то и дело встречались всякие техногенные обломки-остатки; я вспомнила о технологическом японском прорыве столетней давности; о том, как на этом Севере пионеры вовсю занимались составлением ботанических атласов, карт японского неба – и всё это было ВПЕРВЫЕ.
Завораживает.
Таких заброшенных, неиспользуемых люков в подземелья (?) нам встретилось немало; назначение у них было явно прозаическое, но так хотелось думать о лазах в чужую реальность )
22.
«Лапута» была бы в самую пору.
22.
Наверху даёт снова знать о себе океан; невероятное всё таки это сочетание – гор и большой воды.
23.
…тропинка добралась до вершины; вот мы идём по самому гребню_ горы. В обе стороны – обрыффффф.
24.
Всёживоэ кругом - _странное_. Вроде бы много знакомого: и земля глинистых оттенков и привычного запаха, и каштановые сухие листья, и блестящие листья трав; однако так и ждёшь на обкусанном с одной стороны грибе табличку «Съешь меня».
25.
Не пойму, куда я дела ещё один флористицкий снимок с той тропинки: на нём запечатлено растение сродни нашему вороньему глазу: крупная, очень крупная сизая ягода, с ярко-голубым отблеском – и сидит она на длинном тонком стебле, лишённая какого бы то ни было окружения. Ни прилистников, ни мелочи какой – ничего. Глаз на ножке.
И _смотрит_.
Бабочки зато вполне знакомые.
26.
27.
Безлюдье по-прежнему полное, и ощущение смешанных реальностей только крепнет. Все они ощущаются как настоящие, совсем настоящие. По горе укромно расставлены маленькие почитаемые фигурки Милостивой Каннон – выщербленные, из крупно-ноздреватого плотного камня. К ним приводят часто подписанные тропинки. Рядом с ними ужасно хорошо и спокойно.
28.
Идём по вершине дальше, поворачиваем так, что становится видна часть города и вода.
29.
От зрелища, понятное дело, трудно оторваться.
30.
Однако нам нужно на вершину другой горы, Хакодатэ – вот к этому ящичку на верёвочке, где мы наблюдали закат со всеми сопутствующим обстоятельствами )
31.
