maitai_1_again (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
maitai_1_again) wrote2012-12-01 02:10 pm
maitai_1_again) wrote2012-12-01 02:10 pm
(no subject)
Нагасаки дальше – значительная часть внимания досталась Садам Гловера
– сильно реконструированному району, где жили европейцы коммерческого толка. Это довольно высокий и совсем не пологий холм на отшибе, с видами на гавань и многочисленными террасами.
1.
Наверх ведут крытые эскалаторы, но тут вся серьёзность предприятия кончается. Вокруг опять понатыканы картонные домики размером с две спичечных коробки,
2.
А стены украшены детскими рисунками с жёстким солнечным кракелюром.
3.
Виды на город и воду сказочные, конечно; даже кубиковая застройка ощущения не портит – так ладно эти кубики закреплены на холмах, в такие смешные, детские цвета покрашены, и так откровенно-наивно реклама повсюду сообщает о касутэре )
4.
Ещё одна почти панорама, с другой площадки: слева видно гору с фуникулёрами, откуда мы глядели на ночной Нагасаки ; справа – краснокирпичный кусочек самого первого католического храма в Японии, Оура; о нём попозже и отдельно, разумеется.
5.
Очень серьёзные летние туристы-по-жаре отправляются глазеть на толстых карпов и псевдовикторианские стулья для матросов, кекеке.
6.
Прямо при входе нас (то есть японцев; мы такую манеру ударять историей по голове уже знаем) приглашают посмотреть пристально на основные символы исторического присутствия европейцев на Островах: гигантские якори на газоне – ах, это так романтишно. Вокруг, само собой разумеется, цветки.
7.
На макушке большой белый дом – в сущности, матросская гостиничка. Сейчас практически пустая, с анфиладами комнат в дух этажах, кое-где уставленными узкими застеклёнными шкафами с посудой. Главное её достоинство – виды с открытой террасы второго этажа. А я стою спиной к страшным карпам, от которых вода бурлит.
8.
Чем заполнены этажи: на японский манер – имитациями, муляжами, аналогами.
9.
При виде _натурально_ засохших цветов и естественного слоя пыли я приободрилась: я в музее, а не в хухро-мухрах. Таблички с подписями тоже придавали окружающему киношность и серьёзность градуса «Рёма ни омакасэ».
10.
Не хакодатский магистрат, конечно, но наполненность близкая.
Зато я ходила по таким навощенным полам босиком )
11.
К стеклянной посуде у японцев практически священное отношение. Для меня Нагасаки был самым первым опытом наблюденья этого бездыханного «Сугой!», я поторчала около шкафчиков довольно долго.
12.
Ломоносовский завод фарфоровых изделий помахал мне сквозь века и расстоянья,
13.
Музей декабристов и музеи литературного толка – тоже.
14.
В развлечении я себе тоже не смогла отказать, спасибо Ане ) Удалось развеять сомненья насчёт роста.
15.
В матросском домике смотрилово кончилось, а в парке ждали ещё несколько пунктов притяжения: я всё искала и не находила такасугин тайный чердак – не опознала сразу собственно гловеровское жильё :\
По парку разбросаны крошечные, опереточного вида домики. В пальмах. На фоне ультрамаринового неба.
16.
17.
Между ними счастливым сном спят туристы.
18.
Я тем временем (ненадолго) прельщалась верандами с чугунными крашеными стульями. Япония кругом, субтропики.
19.
Опереточность наконец достигает точки кипения – у фонтана с набором _самых_ разных стилистических признаков стоит белый-пребелый Джакомо Пуччини с наежжающей на него пейзанской тележкою. Та в свою очередь увита, натурально, бумажными гирляндами.
20.
Автор «Чио-Чио-чан» смотрит на свою героиню, поднимающуюся из воды наподобие девы из озера.
21.
Тут же, в углу водоёма, плавают живые черепахи, каменная не плавает, а терпит мееееелких голубей:
22.
За другим углом бассейн превращается в фонтан, его бетонные стены с как бы христианской символикой ужасно напоминали мне фасады детских садов и поликлиник времён моего советского детства.
А вокруг меж тем всё субтропики на занавесе, и голубые небеса. Город, конечно, золотой.
23.
Всюду жизнь.
24.
В тёплой, почти горячей воде – тоже.
25.
Как они там, в этом плотном бульоне умещаются, мы так и не поняли. Пруды неглубокие, сложной конфигурации, вот ещё и сверху заплетены какими-то ловушками снов:
26.
Всё, всё кругом брызжет соком или просто свидетельствует об преизбыточестве; трудно привыкнуть. Зато таблички по-прежнему направляют и превращают реальность ещё раз: вот эту саговую пальму Сацума подарила Гловеру. Тааак, мне сильно запахло Такасуги, поняла я; так оно и было: гловеровский особняк глядел прямо на пальму.
27.
О доме Гловера я расскажу в следующий раз, а пока осталось досмотреть парковые прелестные несуразности. Каменная арка из никуда в никуда без особенно глубоких пояснений связывается с историей нагасакской масонской ложи. О ней можно сказать только то, что она была – и кончилась.
28.
К чайному домику (чья история тоже с подвывертом) ведёт неприметная дорожка, зато чуть не чугунную чОрную чашку в виде гнезда трудно не заметить.
29.
И всюду наблюдают наблюдатели за наблюдающими )
30.
– сильно реконструированному району, где жили европейцы коммерческого толка. Это довольно высокий и совсем не пологий холм на отшибе, с видами на гавань и многочисленными террасами.
1.
Наверх ведут крытые эскалаторы, но тут вся серьёзность предприятия кончается. Вокруг опять понатыканы картонные домики размером с две спичечных коробки,
2.
А стены украшены детскими рисунками с жёстким солнечным кракелюром.
3.
Виды на город и воду сказочные, конечно; даже кубиковая застройка ощущения не портит – так ладно эти кубики закреплены на холмах, в такие смешные, детские цвета покрашены, и так откровенно-наивно реклама повсюду сообщает о касутэре )
4.
Ещё одна почти панорама, с другой площадки: слева видно гору с фуникулёрами, откуда мы глядели на ночной Нагасаки ; справа – краснокирпичный кусочек самого первого католического храма в Японии, Оура; о нём попозже и отдельно, разумеется.
5.
Очень серьёзные летние туристы-по-жаре отправляются глазеть на толстых карпов и псевдовикторианские стулья для матросов, кекеке.
6.
Прямо при входе нас (то есть японцев; мы такую манеру ударять историей по голове уже знаем) приглашают посмотреть пристально на основные символы исторического присутствия европейцев на Островах: гигантские якори на газоне – ах, это так романтишно. Вокруг, само собой разумеется, цветки.
7.
На макушке большой белый дом – в сущности, матросская гостиничка. Сейчас практически пустая, с анфиладами комнат в дух этажах, кое-где уставленными узкими застеклёнными шкафами с посудой. Главное её достоинство – виды с открытой террасы второго этажа. А я стою спиной к страшным карпам, от которых вода бурлит.
8.
Чем заполнены этажи: на японский манер – имитациями, муляжами, аналогами.
9.
При виде _натурально_ засохших цветов и естественного слоя пыли я приободрилась: я в музее, а не в хухро-мухрах. Таблички с подписями тоже придавали окружающему киношность и серьёзность градуса «Рёма ни омакасэ».
10.
Не хакодатский магистрат, конечно, но наполненность близкая.
Зато я ходила по таким навощенным полам босиком )
11.
К стеклянной посуде у японцев практически священное отношение. Для меня Нагасаки был самым первым опытом наблюденья этого бездыханного «Сугой!», я поторчала около шкафчиков довольно долго.
12.
Ломоносовский завод фарфоровых изделий помахал мне сквозь века и расстоянья,
13.
Музей декабристов и музеи литературного толка – тоже.
14.
В развлечении я себе тоже не смогла отказать, спасибо Ане ) Удалось развеять сомненья насчёт роста.
15.
В матросском домике смотрилово кончилось, а в парке ждали ещё несколько пунктов притяжения: я всё искала и не находила такасугин тайный чердак – не опознала сразу собственно гловеровское жильё :\
По парку разбросаны крошечные, опереточного вида домики. В пальмах. На фоне ультрамаринового неба.
16.
17.
Между ними счастливым сном спят туристы.
18.
Я тем временем (ненадолго) прельщалась верандами с чугунными крашеными стульями. Япония кругом, субтропики.
19.
Опереточность наконец достигает точки кипения – у фонтана с набором _самых_ разных стилистических признаков стоит белый-пребелый Джакомо Пуччини с наежжающей на него пейзанской тележкою. Та в свою очередь увита, натурально, бумажными гирляндами.
20.
Автор «Чио-Чио-чан» смотрит на свою героиню, поднимающуюся из воды наподобие девы из озера.
21.
Тут же, в углу водоёма, плавают живые черепахи, каменная не плавает, а терпит мееееелких голубей:
22.
За другим углом бассейн превращается в фонтан, его бетонные стены с как бы христианской символикой ужасно напоминали мне фасады детских садов и поликлиник времён моего советского детства.
А вокруг меж тем всё субтропики на занавесе, и голубые небеса. Город, конечно, золотой.
23.
Всюду жизнь.
24.
В тёплой, почти горячей воде – тоже.
25.
Как они там, в этом плотном бульоне умещаются, мы так и не поняли. Пруды неглубокие, сложной конфигурации, вот ещё и сверху заплетены какими-то ловушками снов:
26.
Всё, всё кругом брызжет соком или просто свидетельствует об преизбыточестве; трудно привыкнуть. Зато таблички по-прежнему направляют и превращают реальность ещё раз: вот эту саговую пальму Сацума подарила Гловеру. Тааак, мне сильно запахло Такасуги, поняла я; так оно и было: гловеровский особняк глядел прямо на пальму.
27.
О доме Гловера я расскажу в следующий раз, а пока осталось досмотреть парковые прелестные несуразности. Каменная арка из никуда в никуда без особенно глубоких пояснений связывается с историей нагасакской масонской ложи. О ней можно сказать только то, что она была – и кончилась.
28.
К чайному домику (чья история тоже с подвывертом) ведёт неприметная дорожка, зато чуть не чугунную чОрную чашку в виде гнезда трудно не заметить.
29.
И всюду наблюдают наблюдатели за наблюдающими )
30.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Page 4 of 4