maitai_1_again (![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
maitai_1_again) wrote2012-02-12 10:51 am
maitai_1_again) wrote2012-02-12 10:51 am
Entry tags:
(no subject)
Продолжение кинематографически-такасугиной главы из книги Джошуа Фогеля «Традиции путешествий в Восточной Азии».
Прежние переводы на шанхайскую тему – здесь.
Почти все японские путевые дневники велись «младшими самураями» ( Примечание от меня : samurai “attendants”, называет их автор; не соображу, что за ранг и положение. М.б. госи – но тогда как в эту группу попадает Такасуги? Неясно, словом), не старше двадцати лет. Многие из них впоследствии стали очень известными людьми, некоторые – посмертно. Человека, оставившего самые подробные записи о своих приключеньях и обладавшего наивысшим рангом из всех пассажиров (числом 51), звали Такасуги Синсаку (1839 – 1867 гг.)
Стр. 128 недоступна для просмотра; контекст позволяет предполагать, что она посвящена описанию кратной такасугиной биографии).
«…и хотя к началу плавания до двадцатитрёхлетия Такасуги оставался ещё месяц, он уже обладал весьма обширными познаниями - в духе традиционного конфуцианского образования. Например, он в совершенстве владел литературным китайским, как и его знаменитый учитель Ёсида Сёин.
Тем не менее вскоре после отплытия «Сэндзаймару» Такасуги понял, как худо он подготовлен к путешествию: он познакомился с матросом по имени Годаи Сайскэ (Томоацу; 1835-1885 гг.) из Сацумы – столь же яростно-антисёгунски, как и Тёсю, настроенного клана. Сацуме не удалось вовремя внести имя Годаи в список пассажиров; однако тот проявил изобретательность и нанялся практически чернорабочим, невзирая на свой самурайский статус. Такасуги дико удивился, узнав секрет: Годаи изучал искусство навигацию и навигационные приборы с целью проложить морской путь до Шанхая и обратно – к берегам родного княжества. В отличие от Такасуги, погибшего от болезни совсем скоро, Годаи сыграл значительную роль в организации флота Сацумы, а после Реставрации Мэйдзи – и первым председателем Осакской торговой палаты.
Ещё один пассажир, достойный упоминания – объём книги не позволяет перечислить весь список пассажиров-японцев – «помощник» из княжества Хидзэн по имени Накамуда Кураноскэ (1837-1916 гг.). Юный Накамуда был большой-большой диковиной – он немного знал по-английски и мог общаться с горсткой европейцев, которые контактировали с японцами в Шанхае. А ещё он читал англоязычную прессу: надо сказать, что в Японии того времени газет не было. И хотя Такасуги даже после смерти ухитрился привлечь к себе львиную долю внимания учёных мужей, нужно обязательно отметить: именно Накамуда устраивал ему экскурсии по улицам Шанхая и познакомил его с Уильямом Мюирхедом (1822 – 1900 гг.) – плодовитым учёным, пишущим по-китайски и по-английски, давно живущего в городе и открывшего здесь больницу. Мюирхед, помимо прочих своих занятий, был ещё и библиофилом; он давал Такасуги и Накамуде китайские рукописи из своего собрания, освещающие последние события в стране.
( Стр. 129 отсутствует; надо думать, её содержание более-менее совпадает с описанием чтения Такасуги и Накамуды вот здесь )
По возвращении домой Такасуги с удвоенной энергией воспротивился западным влияниям. Он умер незадолго до Реставрации Мэйдзи, однако быстро сделался героем нового поколения японцев, на чьих глазах Япония лавировала между мощным давлением со стороны Запада и не менее мощным сопротивлением особенно консервативных кланов.
Более всего образ Такасуги-героя известен на его родине, в Тёсю; но имя его воспринимается как нарицательное по всей Японии, он запечатлён в исторических романах и исторических же телесериалах. В первые же десятилетия после его смерти, когда западное присутствие ощущалось в Японии особенно остро, Такасуги почитали пионером сопротивления, важным примером в череде ситуаций, описанных ниже.
С недавних пор Такасуги в частности и плавание «Сэндзаймару» вообще стали вызывать особенный интерес. В 2001-м году в архивах Госфильмофонда нашёлся фильм об этом путешествии в Шанхай, где Такасуги отведена главная роль. Фильм называется «Noroshi wa Shanghai ni agaru» \狼火は上海に揚る 春江遺恨 \ «Сигнальные огни над Шанхаем»:
Фильм был известным – главным образом потому, что режиссировал его никто иной, как Инагаки Хироси (1905 – 1980 гг.), один из величайших японских кинорежиссёров 20-го века; а главную роль сыграл легендарный Бандо Цумасабуро (1901 – 1953 гг.), которого ласково прозвали «Банцума».
«Огни над Шанхаем» снимались в Шанхае и на экран вышли в конце 1944 г., когда город с прилегающими территориями оккупировали японские войска. Инагаки числится режиссёром картины, хотя снимали её, по всей очевидности, совместно с китайцами: это детище японской кинокомпании «Дайэй» (Dai Nippon Eiga Kaisha \ Great Japan Productions \大映映画株式会社 ) и китайской «Zhōngguó diànyǐng jítuán gōngsī» \ China Film Corporation \ 中国电影集团公司. Принимая во внимание условия военного времени и чёткий идеологический посыл фильма, трудно сказать, какова было доля обеих сторон. Тем не менее Юэ Фэнь \ Yue Feng (1909 – 1999 гг.) – тогда совсем молодой режиссёр-китаец, впоследствии сделавший серьёзную кинокарьеру, тоже упомянут в титрах как второй режиссёр.
Титры указывают имя ещё одного режиссёра – Ху Синьлин \ Hu Xinling (1914 – 2000 гг.); он учился в Японии ( Примечание от меня: информацию автора в скобках я не могу перевести – «email comm. Poshek Fu»); а ещё фильм имел китайское название – «Chunjiang yihen» \ “Lingering Resentment from Shanghai”. Китайское и японское название фильма не очень-то сходны между собою, однако в такой же степени неясно, что тогда означали собственно «сигнальные огни».
+++++++++++++++++++++++++
Добавления о фильме: совсем краткое описание по-английски есть здесь.
При всём моём почтении безумной любви интересе к китайской версии Такасуги - ну это же совершенно звэрское лицо, и даже после двух десятков серий старообразных «Синсэнгуми кэппуроку» мне непросто увидеть здесь девятнадцатилетнего героя.
( отсюда ) и ещё один очхороший кадр – отсюда.
Прежние переводы на шанхайскую тему – здесь.
Почти все японские путевые дневники велись «младшими самураями» ( Примечание от меня : samurai “attendants”, называет их автор; не соображу, что за ранг и положение. М.б. госи – но тогда как в эту группу попадает Такасуги? Неясно, словом), не старше двадцати лет. Многие из них впоследствии стали очень известными людьми, некоторые – посмертно. Человека, оставившего самые подробные записи о своих приключеньях и обладавшего наивысшим рангом из всех пассажиров (числом 51), звали Такасуги Синсаку (1839 – 1867 гг.)
Стр. 128 недоступна для просмотра; контекст позволяет предполагать, что она посвящена описанию кратной такасугиной биографии).
«…и хотя к началу плавания до двадцатитрёхлетия Такасуги оставался ещё месяц, он уже обладал весьма обширными познаниями - в духе традиционного конфуцианского образования. Например, он в совершенстве владел литературным китайским, как и его знаменитый учитель Ёсида Сёин.
Тем не менее вскоре после отплытия «Сэндзаймару» Такасуги понял, как худо он подготовлен к путешествию: он познакомился с матросом по имени Годаи Сайскэ (Томоацу; 1835-1885 гг.) из Сацумы – столь же яростно-антисёгунски, как и Тёсю, настроенного клана. Сацуме не удалось вовремя внести имя Годаи в список пассажиров; однако тот проявил изобретательность и нанялся практически чернорабочим, невзирая на свой самурайский статус. Такасуги дико удивился, узнав секрет: Годаи изучал искусство навигацию и навигационные приборы с целью проложить морской путь до Шанхая и обратно – к берегам родного княжества. В отличие от Такасуги, погибшего от болезни совсем скоро, Годаи сыграл значительную роль в организации флота Сацумы, а после Реставрации Мэйдзи – и первым председателем Осакской торговой палаты.
Ещё один пассажир, достойный упоминания – объём книги не позволяет перечислить весь список пассажиров-японцев – «помощник» из княжества Хидзэн по имени Накамуда Кураноскэ (1837-1916 гг.). Юный Накамуда был большой-большой диковиной – он немного знал по-английски и мог общаться с горсткой европейцев, которые контактировали с японцами в Шанхае. А ещё он читал англоязычную прессу: надо сказать, что в Японии того времени газет не было. И хотя Такасуги даже после смерти ухитрился привлечь к себе львиную долю внимания учёных мужей, нужно обязательно отметить: именно Накамуда устраивал ему экскурсии по улицам Шанхая и познакомил его с Уильямом Мюирхедом (1822 – 1900 гг.) – плодовитым учёным, пишущим по-китайски и по-английски, давно живущего в городе и открывшего здесь больницу. Мюирхед, помимо прочих своих занятий, был ещё и библиофилом; он давал Такасуги и Накамуде китайские рукописи из своего собрания, освещающие последние события в стране.
( Стр. 129 отсутствует; надо думать, её содержание более-менее совпадает с описанием чтения Такасуги и Накамуды вот здесь )
По возвращении домой Такасуги с удвоенной энергией воспротивился западным влияниям. Он умер незадолго до Реставрации Мэйдзи, однако быстро сделался героем нового поколения японцев, на чьих глазах Япония лавировала между мощным давлением со стороны Запада и не менее мощным сопротивлением особенно консервативных кланов.
Более всего образ Такасуги-героя известен на его родине, в Тёсю; но имя его воспринимается как нарицательное по всей Японии, он запечатлён в исторических романах и исторических же телесериалах. В первые же десятилетия после его смерти, когда западное присутствие ощущалось в Японии особенно остро, Такасуги почитали пионером сопротивления, важным примером в череде ситуаций, описанных ниже.
С недавних пор Такасуги в частности и плавание «Сэндзаймару» вообще стали вызывать особенный интерес. В 2001-м году в архивах Госфильмофонда нашёлся фильм об этом путешествии в Шанхай, где Такасуги отведена главная роль. Фильм называется «Noroshi wa Shanghai ni agaru» \狼火は上海に揚る 春江遺恨 \ «Сигнальные огни над Шанхаем»:
Фильм был известным – главным образом потому, что режиссировал его никто иной, как Инагаки Хироси (1905 – 1980 гг.), один из величайших японских кинорежиссёров 20-го века; а главную роль сыграл легендарный Бандо Цумасабуро (1901 – 1953 гг.), которого ласково прозвали «Банцума».
«Огни над Шанхаем» снимались в Шанхае и на экран вышли в конце 1944 г., когда город с прилегающими территориями оккупировали японские войска. Инагаки числится режиссёром картины, хотя снимали её, по всей очевидности, совместно с китайцами: это детище японской кинокомпании «Дайэй» (Dai Nippon Eiga Kaisha \ Great Japan Productions \大映映画株式会社 ) и китайской «Zhōngguó diànyǐng jítuán gōngsī» \ China Film Corporation \ 中国电影集团公司. Принимая во внимание условия военного времени и чёткий идеологический посыл фильма, трудно сказать, какова было доля обеих сторон. Тем не менее Юэ Фэнь \ Yue Feng (1909 – 1999 гг.) – тогда совсем молодой режиссёр-китаец, впоследствии сделавший серьёзную кинокарьеру, тоже упомянут в титрах как второй режиссёр.
Титры указывают имя ещё одного режиссёра – Ху Синьлин \ Hu Xinling (1914 – 2000 гг.); он учился в Японии ( Примечание от меня: информацию автора в скобках я не могу перевести – «email comm. Poshek Fu»); а ещё фильм имел китайское название – «Chunjiang yihen» \ “Lingering Resentment from Shanghai”. Китайское и японское название фильма не очень-то сходны между собою, однако в такой же степени неясно, что тогда означали собственно «сигнальные огни».
+++++++++++++++++++++++++
Добавления о фильме: совсем краткое описание по-английски есть здесь.
При всём моём
( отсюда ) и ещё один очхороший кадр – отсюда.
Re: Уса-уса-уса-тян *__*