(no subject)
Jun. 29th, 2013 06:54 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
maitai_1_againВсе пираты уже выложили и поглядели и перевели как умели последний синкайский фильм, такой ожидаемый и такой ожиданный. Вот, посмотрела и я.
Ыыыыыы, стотыщ извинений. Ыыыыы, хочу ещё столько же, и пусть даже всё всегда кончается, как в японских историях с японским усинкаенным хэппиэндом.
1.
Всё как всегда в синкайском мире: чуть-чуть недоотвёрнуты краники со счастьем, чуть надорваны связи между людьми, чуть избыточествуют облака в небе.
2.
И сюжет, такой знакомый, на месте: двое в большом городе однажды встречаются, почти встречаются, почти дотягиваются друг до друга, всё в соответствии с каноном «Манъёсю» (героиня, понятное дело, преподаёт в старшей школе литературу).
3.
Всё-таки вот мне удивительно, отчего переводчики ну вообще, напрочь игнорируют классическую составляющую текста. Герои _прямо цитируют_ общеизвестные средневековые стихи из школьной хрестоматии, сам Синкай отчётливо произносит, что просто, мол, переводит литературную классику на графический язык
Встречаются герои в маленьком парке, на который нам дают поглядеть сверху.
Таких видов с башни Мори – сколько хочешь, и ещё пара в придачу; Синкай красит их почти анилиновыми красками, и КАК он ухитряется делать это непротивно – секрет для меня. Секрет.
Помимо кислых красок я успела подумать ещё и о рассказе Брэдбери – не могу вспомнить названия; он о трёх двух товарищах, случайно обнаруживших на обочине горной дороги маленькую площадку над пропастью, с дальней перспективой, где каждый наблюдающий видит город своей мечты.
Тут, на этой картинке, в фильме за несколько тягучих секунд ночь сменилась рассветом, тени растянулись и исчезли;
4.
а потом и птицу показали портретно.
5.
Парковых сцен немного – половина времени, пожалуй; половина из половины – под дождём, и будь моя ну хоть какая-нибудь воля, - срезала бы я диковатые ярко-зелёные краски, успокоила б.
Но на еду всё равно смотрела бы пристально и завистливо )
6.
Ладно, сразу ещё про еду в кадре, испытываю неперестающую, непроходимо-дремучую ностальгию (хоть это и неправильное словоупотребление, я помню; всё равно – думаю об этой еде как о _своей_, знакомой с детства, самой правильной, чьё отсутствие воспринимается как утеря дорогих воспоминаний).
Омурайсу мы ели в Киото, в самой рабочей закусочной для местных-своих; он навсегда сделался для меня эталонным.
7.
Дальше – чистое любование одним и тем же ) ножом, светом, степенью упрощения и обобщения.
8.
9.
Разберу однажды название марки на ноже – и как последний безголовый фанат куплю себе такой же )
10.
А, вот ещё, не устояла перед другим предметом всегдашнего восхищения: ирисы. В парке у пруда, где встречаются главгерои, во всякий сезон растёт всякая трава; поздней весной были ирисы.
11.
Весь год прошёл, у Синкая были возможности порисовать вволю и веточки в снегу, и трогательные первые вишнёвые цветочки, и всякое там пышное увяданье; такая картинно-туристически-привлекательная Япония, дооцифрованная до превосходной степени. Мой фаворит всегда – жаркое лето, июль: такой была моя страна.
И виды рядом со станциями нравятся мне ничуть не меньше, чем парки и пруды, и каменно-песочные садики.
12.
Жаркие вечера – ай как и их помню! Помню каждый сантиметр, усеянный полезными приспособами, и крошечные закоулки, и точечное вечернее освещение.
13.
Сумерки тоже диво как хороши. Синкайское освещение, теперь от этой ассоциации никуда не деться .
14.
Вот увидела бы у кого другого такую работу – отметила бы только это самое зелёно-цифровое свечение и облизанность. Здесь мне трудно было сохранять объективность – сорок минут отличных картинок задали уровень, менее удачные воспринимались взахлёб даже просто потому, что фиксировали обыденность, плетёные ящики, многоэтажки в внешними лестницами, кондиционеры и мешки с мусором.
15.
Ещё интерьер - с людьми и косым светом, и длинными тенями,
16.
Один и тот же. Розовые тапочки переместились с одного балкона на другой.
17.
Школьные кадры у всех, кажется, получаются хорошо.
18.
Что не у всех получается хорошо: крупные микроскопные кадры. Главный герой шьёт обувь,
19.
Золушка его ведёт себя не по-христинаскоандерсенски. И в Русалочку она тоже не стала играть, молодчина. В отличие от прежних синкайских историй, эта небезнадёжно-беспросветна, пальцы ног тут никому не отрубают; хотя жутковатая тема школьного насилия мелькнула, и очень даже ярко мелькнула.
Нехрустальные туфельки всё равно отражают радугу.
20.
Ыыыыыы, стотыщ извинений. Ыыыыы, хочу ещё столько же, и пусть даже всё всегда кончается, как в японских историях с японским усинкаенным хэппиэндом.
1.
Всё как всегда в синкайском мире: чуть-чуть недоотвёрнуты краники со счастьем, чуть надорваны связи между людьми, чуть избыточествуют облака в небе.
2.
И сюжет, такой знакомый, на месте: двое в большом городе однажды встречаются, почти встречаются, почти дотягиваются друг до друга, всё в соответствии с каноном «Манъёсю» (героиня, понятное дело, преподаёт в старшей школе литературу).
3.
Всё-таки вот мне удивительно, отчего переводчики ну вообще, напрочь игнорируют классическую составляющую текста. Герои _прямо цитируют_ общеизвестные средневековые стихи из школьной хрестоматии, сам Синкай отчётливо произносит, что просто, мол, переводит литературную классику на графический язык
Встречаются герои в маленьком парке, на который нам дают поглядеть сверху.
Таких видов с башни Мори – сколько хочешь, и ещё пара в придачу; Синкай красит их почти анилиновыми красками, и КАК он ухитряется делать это непротивно – секрет для меня. Секрет.
Помимо кислых красок я успела подумать ещё и о рассказе Брэдбери – не могу вспомнить названия; он о
Тут, на этой картинке, в фильме за несколько тягучих секунд ночь сменилась рассветом, тени растянулись и исчезли;
4.
а потом и птицу показали портретно.
5.
Парковых сцен немного – половина времени, пожалуй; половина из половины – под дождём, и будь моя ну хоть какая-нибудь воля, - срезала бы я диковатые ярко-зелёные краски, успокоила б.
Но на еду всё равно смотрела бы пристально
6.
Ладно, сразу ещё про еду в кадре, испытываю неперестающую, непроходимо-дремучую ностальгию (хоть это и неправильное словоупотребление, я помню; всё равно – думаю об этой еде как о _своей_, знакомой с детства, самой правильной, чьё отсутствие воспринимается как утеря дорогих воспоминаний).
Омурайсу мы ели в Киото, в самой рабочей закусочной для местных-своих; он навсегда сделался для меня эталонным.
7.
Дальше – чистое любование одним и тем же ) ножом, светом, степенью упрощения и обобщения.
8.
9.
Разберу однажды название марки на ноже – и как последний безголовый фанат куплю себе такой же )
10.
А, вот ещё, не устояла перед другим предметом всегдашнего восхищения: ирисы. В парке у пруда, где встречаются главгерои, во всякий сезон растёт всякая трава; поздней весной были ирисы.
11.
Весь год прошёл, у Синкая были возможности порисовать вволю и веточки в снегу, и трогательные первые вишнёвые цветочки, и всякое там пышное увяданье; такая картинно-туристически-привлекательная Япония, дооцифрованная до превосходной степени. Мой фаворит всегда – жаркое лето, июль: такой была моя страна.
И виды рядом со станциями нравятся мне ничуть не меньше, чем парки и пруды, и каменно-песочные садики.
12.
Жаркие вечера – ай как и их помню! Помню каждый сантиметр, усеянный полезными приспособами, и крошечные закоулки, и точечное вечернее освещение.
13.
Сумерки тоже диво как хороши. Синкайское освещение, теперь от этой ассоциации никуда не деться .
14.
Вот увидела бы у кого другого такую работу – отметила бы только это самое зелёно-цифровое свечение и облизанность. Здесь мне трудно было сохранять объективность – сорок минут отличных картинок задали уровень, менее удачные воспринимались взахлёб даже просто потому, что фиксировали обыденность, плетёные ящики, многоэтажки в внешними лестницами, кондиционеры и мешки с мусором.
15.
Ещё интерьер - с людьми и косым светом, и длинными тенями,
16.
Один и тот же. Розовые тапочки переместились с одного балкона на другой.
17.
Школьные кадры у всех, кажется, получаются хорошо.
18.
Что не у всех получается хорошо: крупные микроскопные кадры. Главный герой шьёт обувь,
19.
Золушка его ведёт себя не по-христинаскоандерсенски. И в Русалочку она тоже не стала играть, молодчина. В отличие от прежних синкайских историй, эта небезнадёжно-беспросветна, пальцы ног тут никому не отрубают; хотя жутковатая тема школьного насилия мелькнула, и очень даже ярко мелькнула.
Нехрустальные туфельки всё равно отражают радугу.
20.
