Они очень _советские_.
Для начала: во всей огромной стране только две конторы занимаются выдачей разрешений на вывоз: дальневосточная и московская. То есть дома мне вообще хоть застрелись - низзя ничо. Ладно; но до того областное отделение госохранкультуры морочило мне отчего-то голову про возраст вывозимых икон: они вроде как должны быть старше пятнадцати лет. Чтобы считаться антиквариатом и госдостоянием, спрашиваю?
Нет ответа.
Ладно; хоть я не Томми Сойер, я тоже стала прятаться; начала расспрашивать вас всех, дальних знакомых - как бы с кем передать вещи. Не вышло - даже у Ани в последний момент виза аннулировалась. С японской стороны тоже какое-то полное затишье было - хотя казалось бы: фестиваль русской культуры на носу, все эти передвижения к 150-лнетнему юбилею.
Понимаю я, что надо идти напролом - и еду в Мск.
В московском Росохранкультуры (в дивном месте расположенном - пушкинском особнячке на Арбате)- выясняется, что для разрешения им нужны стотыщ паспортов. Моих. И того, кто повезёт. А если не повезёт, то того, кто будет пересылать. Выясняется всё это, понятное дело, в последний момент - в коридоре, в наш последний день перед Спб и Японией, когда времени уже нет как вообще.
Мечемся. Ещё немножко мечемся; из другой двери выглядывает (внезапно, да) другая миловидная девушка и сообщает хитрый способ. Чувствуем себя подпольщиками и бутлегерами.
Потом я действовала в одиночку: писала описания (ну вот хорошо, к примеру, что это как бы моя специальность; а что б я делала в другом случае, риторицки вопрошаю?) и уверяла оценщиц, что это - мои работы; что да, они не похожи на московские, и что "узкоглазыми" их делать вовсе не обязательно, и не прошло пяти часов - вуаля случилось.

День был _очень_ жаркий.
Ну вот, а потом Аня не смогла уехать в Токио, где её ждали с экскурсией в Никорай-до) Она и отослала иконы почтой наконец.